Я слетала на рабочую неделю в Киев, чтобы пропустить все досдачи задолженностей и не получить визу в Америку.
Когда мы летели в самолете, я думала, от чего бы умер человек, поднимаясь в атмосферу, в первую очередь: от изменения состава воздуха, давления или холода. Решила, что от первого. На Арсенальной большая выставка современного искусства в красивом здании с высокими сводами, сходите туда: студентам вход 20 гривен. Там были красивые вещи и просто те, которые мне понравились, но если честно, современное искусство – безрадостное говно. Треть работ – унылая политическая сатира, треть – битое стекло в глазури. Я думала минский аэропорт памятник депрессии, так вот нет. Конечно люди просто хотят выразить, что думают. Но я ходила и вспоминала фильмы по Дэниэлу Клоузу. Папа говорит, что процент говна там совершенно обычный для таких выставок. Я ему верю.
А еще мне стало плохо и я подумала, что если опять упаду в обморок, разбив лицо, то буду лежать там добрый час, пока люди не разберутся, что я не экспонат.
Пока мы пили на перекрытом Хрещатике, Муравей ходила в ластах и рассказывала про японцев, а Рэй Бредбери умер.
На обратном пути мне пришлось сдать в багаж шампунь и жидкость для десен, но если бы я согласилась их выбросить – прошла бы на борт с ножницами и телефоном через металлоискатель. Серьезная охрана.
Когда мы летели в самолете, я думала, от чего бы умер человек, поднимаясь в атмосферу, в первую очередь: от изменения состава воздуха, давления или холода. Решила, что от первого. На Арсенальной большая выставка современного искусства в красивом здании с высокими сводами, сходите туда: студентам вход 20 гривен. Там были красивые вещи и просто те, которые мне понравились, но если честно, современное искусство – безрадостное говно. Треть работ – унылая политическая сатира, треть – битое стекло в глазури. Я думала минский аэропорт памятник депрессии, так вот нет. Конечно люди просто хотят выразить, что думают. Но я ходила и вспоминала фильмы по Дэниэлу Клоузу. Папа говорит, что процент говна там совершенно обычный для таких выставок. Я ему верю.
А еще мне стало плохо и я подумала, что если опять упаду в обморок, разбив лицо, то буду лежать там добрый час, пока люди не разберутся, что я не экспонат.
Пока мы пили на перекрытом Хрещатике, Муравей ходила в ластах и рассказывала про японцев, а Рэй Бредбери умер.
На обратном пути мне пришлось сдать в багаж шампунь и жидкость для десен, но если бы я согласилась их выбросить – прошла бы на борт с ножницами и телефоном через металлоискатель. Серьезная охрана.